Как-то, готовясь к одной из лекций на тему происхождения птиц, я наткнулся на весьма любопытную статью 2019 года, посвящённую анализу противостояния концепций "динозаврового" и "текодонтного" происхождения (неофитам в палеонтологии следовало бы знать, что гипотеза независимого, "текодонтного" происхождения птиц господствовала в науке долгое время и была потеснена "динозавровой" лишь в самые последние десятилетия). Авторы обращают внимание, как оппоненты упёрлись рогами, не желая отступать ни на пядь, и поэтому "внутренними" методами эту проблему объективно разрешить довольно сложно - а потому они прибегают к сопоставлению обеих концепций с позиций философии науки (и - спойлер! - приходят к закономерному выводу, что "динозавровая" гипотеза оказывается более предпочтительной, кто бы мог подумать; важно, что они приходят к этому выводу независимым от обычных палеонтологических рассуждений путём).
Мне настолько понравилась сама идея этой работы, что я постарался перевести её для вас на русский язык (осторожно, статья не научно-популярная, а научная!). По-хорошему, подобные статьи следовало бы писать по каждому дискуссионному вопросу; их отсутствие говорит лишь о крайней ограниченности иных исследователей, проспавших курс философии и истории науки и презрительно относящихся ко всем подобным вещам, не ведая, насколько мощный инструмент они могли бы получить в свои руки, отбросив эти предрассудки. Но увы, пока по большей части мы имеем лишь крестовые походы против разума (зачёркнуто) философии в публичном пространстве.
Следовало бы сказать пару слов о методологии, которую избрали авторы для анализа. За основу они взяли идею Имре Лакатоса о соперничестве исследовательских программ, ну и творчески её применили к данному конкретному случаю (как завещал сам автор). Лакатос - знаковая фигура в философии науки; к сожалению, в популярной сфере не настолько известная, как его учитель, великий и ужасный Карл Поппер. Наверное, не найдётся популизатора, который хотя бы тыщу раз за свою карьеру не помянул тот самый принцип; тем показательнее, что попперовские построения ныне являются уже давно "историей истории науки" - они в своё время послужили значительным толчком для развития эпистемологии, но впоследствии были отброшены примерно в той же степени, в какой ныне отброшен классический (догенетический) дарвинизм.
Карл Поппер опубликовал свою знаменитую "Логику научного исследования" в 1934 году, а потом не менее значимые "Открытое общество и его враги" в 1945 и "Нищету историцизма" в 1957. Однако уже в 1962 году Томас Кун в своей "Структуре научных революций" однозначно показал, что Поппер в своих работах рассматривает скорее должный мир науки, чем сущий; _хорошо бы_, чтобы наука развивалась так, как описывает Поппер, но _на деле_ она развивается совсем не так. Позднее, в 1972 году Морис Корнфорт опубликовал разгромную критику антиисторицистких воззрений Поппера под названием "Открытая философия и открытое общество", и уже на этом рассуждения Поппера можно было бы считать окончательно закрытыми (от себя добавлю, что попперовский антиисторицизм в конечном итоге отказывает в научности даже моей родной палеонтологии; палеонтолог-попперианец либо не существует, либо шизофреник - в своём буквальном значении этого слова, то есть "обладающий расщеплённым разумом").
Тогда же, в конце 60-х опубликовал свои ныне уже ставшие классическими работы и Лакатос. В отличие от Куна, он не находился в жёсткой оппозиции с Поппером; напротив, он был его учеником и последователем, а потому не желал ниспровергать своего учителя, а лишь только немного улучшить и дополнить его мысли - даже свою концепцию Лакатос вслед за Поппером также называет фальсификационизмом, только у Поппера в этом случае фальсификационизм "наивный", а у Лакатоса - "утончённый" (sophisticated; читай - "улучшенный"). Вот только он, разбирая по крупицам мысли Поппера, убедительно показал, что ньютонианство (один из классических примеров самой лучшей науки) на практике ничем не отличалось от фрейдизма (классический попперовский пример "ненаучной, неправильной науки") - вся эта хвалёная способность к фальсификации ньютоновских воззрений очевидна для нас лишь сейчас, когда эти самые воззрения давно отброшены в смысле окончательно верных для любых условий; в доэйнштейновскую эпоху ньютоновская теория уже была неоднократно сфальсифицирована (как нам теперь очевидно), но это не помешало ей существовать, а её последователям - спасать её в типичном "фрейдистском" непроверяемом стиле. Если сутью рассуждений Куна, как я указал выше, было то, что наука не развивается по Попперу (но, возможно, было бы хорошо, чтобы она развивалась по нему), то сутью рассуждений Лакатоса оказывается, что, дескать, как же хорошо, что наука не развивается по Попперу - ведь последовательное применение попперовских принципов уничтожает реальную науку вообще на корню; иными словами, наивный фальсификационизм Поппера не просто бесполезен для анализа реального развития науки - он напрямую ей вредит. В этом смысле Лакатос является последователем Поппера не в большей степени, чем Маркс - Гегеля; и в том, и в другом случае понадобилось поставить исходные мысли с головы на ноги, чтобы они начали соответствовать реальности.
Ну а дальше была его концепция исследовательских программ - о том, что оценивать надо не отдельные утверждения на предмет фальсифицируемости, а целые исследовательские программы (то есть огромные комплексы взглядов и гипотез) на предмет прогрессивного или регрессивного сдвига проблем (то есть насколько вообще данная программа _может_ двинуть вперёд наше понимание законов окружающего мира) в данных конкретных условиях (одна и та же программа может вызывать прогрессивный или регрессивный сдвиг в разных исторических условиях, и цель исследователя - катиться на гребне прогрессивного сдвига и ловко спрыгивать с него, как только он становится регрессивным). Подробное изложение этой концепции отняло бы слишком много времени; рекомендую ознакомиться с оригинальной работой Лакатоса "Фальсификация и методология научно-исследовательских программ", она написана довольно лёгким и понятным языком - насколько вообще лёгким языком может быть написана книга по философии.
Впрочем, сейчас, через полвека, даже концепция Лакатоса кажется немного грубоватой, рисующей картину совсем уж крупными мазками. Так, хотя Лакатос и попытался уйти от абсолютного рационализма Поппера, тем не менее он не просто не рассматривал, а откровенно презирал психологические и социологические исследования научной деятельности со свойственным математикам снобизмом по отношению к подобным дисциплинам - а потому недооценивал роль этих факторов. Позднейшие исследователи вскрыли значительное их влияние на рост (или торможение) научного знания; наиболее жёстко и ясно их описал Ричард Левонтин в своей "Биологии как идеологии" в 1991 году.
Так что, когда вам в следующий раз кто-то будет затирать про принцип Поппера, помните, что это взгляды на историю и философию науки почти столетней давности - с тех пор эта дисциплина ускакала далеко вперёд, и уже даже серьёзным опровержениям Поппера исполнилось полвека, а "наивный" фальсификационизм в устах популизаторов давно превратился в "вульгарный". Увы, но именно развитие философии науки на протяжении ХХ века как нельзя лучше показало нищету сциентизма. Перефразируя известное выражение, могу сказать следующее: если после курса философии и истории науки вы бросили заниматься исследованиями - у вас нет сердца; если же не разочаровались в объективности и силе научного знания - у вас нет мозгов. Лакатос по этому поводу рассказывает замечательную историю о д'Аламбере. В XVIII веке математики только-только начали постигать исчисление бесконечно малых и были неприятно удивлены этой штукой: многие положения зарождающегося дифференциального исчисления были противоречивыми и разрушали всю строгость математики, что вызывало у исследователей невероятный ужас. Когда д'Аламбера спросили, как он может заниматься этим, он ответил: "Шагай вперёд и обретёшь веру" (предполагаю, что должно случиться с пятой точкой у иных "защитников науки" в этот момент).
Лакатос завершает другое своё произведение, "Доказательства и опровержения", написанное в форме диалога между учителем и учениками, следующим пассажем:
У ч и т е л ь. <...> Но теперь закроем на данный момент нашу дискуссию; об этой новой стадии мы поговорим в другое время.
С и г м а. Но ведь ничего не установлено. Мы не можем остановиться теперь.
У ч и т е л ь. Сочувствую вам. Эта последняя стадия даст важные источники пищи для нашей дискуссии. Но научное исследование "начинается и кончается проблемами". (Покидает классную комнату).
Б е т а. Но вначале у меня не было проблем! А теперь у меня нет ничего, кроме проблем! (занавес)
Вы всё ещё приходите в науку за ответами? Их тут нет. Я уже давно хожу только за вопросами, и, надеюсь, что постами о бахромчатых складках, о двустворчатых улитках, о рейснеровой нити или о спермацете кашалота мне удалось в этом убедить и вас.
Ну а теперь сама статья. В целом, на мой взгляд, она могла быть гораздо лучше: так, в изложении противоборствующих концепций явно чувствуется приверженность авторов одной из них - явление, недопустимое в попытке объективного рассмотрения соперничающих идей (и, что самое неприятное, совершенно бесполезное в данном случае - отбрось авторы свою ангажированность, факты всё равно привели бы их к тому же самому выводу); да и попытка модифицировать учение Лакатоса тоже не пошла на пользу столь краткой работе; впрочем, за идею графического представления развития исследовательских программ авторов можно только похвалить. Я постарался снабдить русский перевод краткими терминологическими комментариями, размещёнными курсивом под звёздочками, для тех, кто совершенно не знаком с рассуждениями Лакатоса; впрочем, для вас самих в любом случае будет гораздо полезнее ознакомиться с ними, сочинения Лакатоса на русском и (для совсем безумцев) на английском я приложил к посту. Английский оригинал (если кому-то некомфортно читать мой кривой перевод) вы также найдёте в прикреплённых файлах.